2. Восточная Европа и Хазарский каганат (окончание)

Присмотримся еще раз к летописным известиям, зафиксированным киевским летописцем, а потому уделявшим особое внимание полянам. Всех прочих восточнославянских "племен" этот древний историк касался преимущественно в связи с киевскими делами. Даже новгородские события IX в. летописец излагает лишь тогда, когда они важны для Киева, хотя Новгород - место, откуда пришла княжеская династия. Не случайно киевский летописец выделяет полян, как высококультурное племя, с цивилизованными брачными обычаями, противопоставляя им ближайших восточных же славян, особенно древлян, на описание мерзостных нравов которых не скупится [424]. Такое отношение объясняется, очевидно, воспоминаниями, так как поляне "быша обидимы древлями и инеми околними" [425]. Данная фраза записана летописцем после вторичного упоминания о смерти легендарных Кия и его братьев. Более подробно эта легенда излагается выше, где сказано, что после смерти этих братьев у полян княжили их потомки (род) [426].

Вопрос о Кие и легендах, связанных с ним, много раз разбирался в литературе. Признание его историческим лицом, современником императоров Анастасия или Юстиниана [427], и привлечение к вопросу об основании Киева армянских источников [428] еще более запутали этот и без того нелегкий вопрос, которого здесь специально касаться нет возможности. Отмечу лишь следующее. Стоит подумать, не содержит ли название Киева, расположенного на Днепре в районе древнего славяно-иранского пограничья, иранский титул "кий", "кая" (варианты разные), что значит "правитель, князь" [429].

Возвращаясь же к русской летописи (киевской), еще раз обращаю внимание на ее указание, что у полян были свои князья (как у древлян, дреговичей, славян новгородских, полочан) [430] и что полян "обижали" древляне и иные соседи. В 945 г. древляно-полянский спор в пользу полян решила Ольга. А вот прочие соседи, "обижавшие" полян, кто они? Вряд ли это северяне или радимичи, которых самих "обижали" хазары. Значит, речь должна идти, скорее всего, о последних, а также, возможно, для IX в. о венграх, которые, однако, могли действовать, как увидим ниже, по приказу или наущению хазар.

Посмотрим теперь внимательно на Полянское княжество. Судя по летописи, это восточнославянское "племя" занимало небольшую территорию. Б. А. Рыбаков расширяет последнюю прежде всего за счет части северянских земель с их историческим центром Черниговом [431]. В. В. Седов здесь более осторожен: он ограничивает область полян на северо-западе р. Тетерев, на юге р. Рось, на севере доводит до Любеча, на востоке - до Чернигова, располагая последний на поляно-северянском пограничье [432]. Вопрос пока остается открытым и из-за очень неясной характеристики летописи должен решаться преимущественно по данным археологии. Но, во всяком случае, Чернигов относить к полянской земле оснований нет. Главный аргумент Б. А. Рыбакова - незначительные размеры полянской земли (если согласиться с летописью), а это, дескать, не соответствует ее роли в истории восточных славян. Однако при характеристике полянской земли главное не ее размеры, а географическое положение.

Полянская земля была пограничным аванпостом славян у самых пределов степей, где господствовали сменявшее друг друга кочевники. И именно это делало сравнительно небольшую полянскую территорию особо значимой в глазах всего славянского мира. Борьба со степью, за формы освоения и использования последней велась издревле и лишь в новое время смогла закончиться ее заселением и освоением земледельческим населением [433]. В тот период, когда славяне успешно расселялись и на Балканы, и на север, в леса будущей Великороссии, их попытки выйти на юго-восток за пределы лесостепи наталкивались на встречные волны кочевников с востока и, как правило, не увенчивались успехом.

Была и другая причина, делавшая землю полян важнейшим восточнославянским центром,- географическое расположение в очень выгодном месте, куда сходились с севера (по Днепру) и северо-востока (с Оки на Десну) важные торговые пути. В рассматриваемую эпоху восточное славянство пребывало на стадии разложения первобытнообщинного строя и формирования классового общества и государства. В соответствии с Ф. Энгельсом эту стадию общественного развития можно назвать военной демократией. Термин очень емкий, показывающий, с одной стороны, сохранение социального (первобытного) равенства, а с другой - наличие выделяющихся групп людей, основным занятием которых стала война с целью добычи. У самих славян господствовало натуральное хозяйство, но относительно рядом существовали общества иной структуры, где имелось развитое ремесло, продукцию. которого надо было сбывать. Кроме того, и такие общества, как тогдашнее славянское, в силу естественного географического разделения труда, присущего той эпохе, становились для более развитых обществ поставщиком ряда товаров - для Восточной Европы это были прежде всего пушнина и рабы. Это создавало основу для транзитной торговли восточных стран и Византии, транзитной потому, что она охватывала не только Восточную Европу, но привязывала к ней и большую часть остального Европейского континента, включая Скандинавию, где формы военной демократии из-за крайней скудости природных ресурсов были еще более ярко выраженными. В этих условиях Киев, Чернигов, Смоленск, Новгород, Белоозеро, Ростов приобретали особое значение. Но и среди них роль Киева была заметна и возрастала в IX-Х вв. в процессе освоения Днепровского пути, или, по терминологии летописи, "пути из варяг в греки".

Одной из ошибок современной историографии является элемент модернизации исторического процесса, когда к I тыс. н. э. пытаются применить критерии, неприменимые к тогдашней Европе, прежде всего подменить сложность и причудливую переплетенность специфических условий той эпохи прямолинейной (хотя в теории абсолютно правильной) схемой, согласно которой четко отделяются сначала земледелие от скотоводства, затем ремесло от земледелия и развитие последнего доминантно определяет эволюцию общества. На самом деле условия для земледелия в большинстве восточнославянских земель были сложными и малоудобными, так как значительная часть даже лестостепи если не находилась под властью кочевников, то пребывала под стабильной от них угрозой, а это вовсе не способствовало ее культивированию, условия для которого создались много позже - в XVII-XVIII в.

Вернемся к событиям IX в. Зависимость полян от хазар из летописи вырисовывается вполне определенно, но только в общих чертах. Летописец не приводит никаких реальных фактов хазаро-полянских отношений, и для выяснения более точной исторической ситуации необходимо привлекать иностранные источники, современные событиям или отстоящие от них на сравнительно небольшое время и, в свою очередь, восходящие к современной событиям информации.

К первым относятся известия Бертинских анналов, арабские источники варианта Ибн Русте - Гардизи. Из вторых главный - Константин Багрянородный. Наиболее раннее время, к которому они нас переносят,- это 30-е годы IX в. Константин Багрянородный, составляя (или, вернее, редактируя) своеобразное политическое руководство для своего наследника, делал экскурсы в прошлое лишь тогда, когда считал нужным. Поэтому у него есть данные о происхождении венгров (турок) и печенегов, но нет таковых о хазарах и русах. Из материалов хазаро-византийских отношений император особо отметил факт постройки крепости Саркел на Дону [434] Вопрос о причинах постройки Саркела давно дискутируется в науке [435]. В целом признается, что это событие было так или иначе связано с приходом в наши южные степи из-за Волги мадьярских племен. Основным источником о них для IX в. является тот же Константин Багрянородный, но кое-что добавляют арабские известия упомянутого цикла, а также поздние венгерские предания так называемого Анонима. Последний в начале нашего века получил репутацию памятника, не заслуживающего доверия [436], но теперь отношение к нему иное [437]. В связи с этим нельзя не отметить (на первый взгляд странное) полное молчание ПВЛ о роли венгров в событиях IX в. Летопись только под 898 г. упоминает о происхождении угров мимо Киева у Угорской горы [438], хотя это на самом деле случилось несколько раньше. По сути дела, это лишнее подтверждение слабой информированности летописцев XI-XII вв. о событиях IX в.

К сожалению, из всех известий, интересующих нас в этой связи, точную дату имеет лишь одно - сообщение Бертинских анналов о прибытии русского посольства из Византии ко двору Людовика Благочестивого в 839 г. [439] Ехало это посольство на родину кружным путем потому, что дорога, по которой оно прибыло в Византию, оказалась перерезанной каким-то вновь появившимся там недругом. Можно полагать, что из своей страны в Константинополь послы хакана русов выехали в 838 или даже в 837 г.

Точной даты другого важного для нас события - поездки Петроны на Дон и постройки Саркела - в источниках нет. Старейший источник - Константин Багрянородный относит ее к правлению императора Феофила (829-842 гг.) [440]. Другие византийские авторы (Продолжатель Феофана, Кедрин) помещают это событие между 834 и 837 гг. [441] Ныне его датируют приблизительно 833 г. [442] хотя, думается, правильнее именно 834-837 гг. Археологически установлено, что Саркел был построен против противника с запада [443]. Но кто он? И здесь прежде всего надо разобрать известия о венгерских племенах той поры по основному источнику - "Об управлении империей" Константина Багрянородного.

Эрудированный император в качестве первоначального (или ему известного?) местопребывания венгров называет местность страну Леведия [444]. Название это - эллизированная форма местного слова от старовенгерского "леведи" [445], в свою очередь, согласно Константину, связанного с первым венгерским воеводой [446] Леведием. В греческом тексте к Леведии применен термин, переводимый как "древнее, старое местообитание" [447], в свою очередь переводимый английским "old" [448]. Однако расположение Леведии у Константина в районе между Доном и Днепром [449] позволяет заключить, что речь идет о старом, в смысле прежнем. месте обитания венгров, так как достоверно известно, что пришли они сюда из-за Волги. Да и дальнейший текст Константина, мне кажется, это подтверждает. Император указывает, что жили венгры в этой местности в течение трех лет, являясь союзниками хазар, хакан которых женил Леведия на знатной хазарке [450]. Согласно Константину, именно Леведий увел венгров в область Ателькюзу ("междуречье" по-древневенгерски) [451], расположенную между Днепром и Днестром [452]. Здесь в нашем источнике появляются противоречия.

С одной стороны, переселение в Ателькюзу должно было состояться именно по истечении упомянутых трех лет, с другой - Константин в качестве его причины выдвигает поражение печенегов в войне с хазарами (!) [453], после чего печенеги и вытеснили союзников хазар - венгров на запад. Вероятно, здесь перепутаны ранние события с более поздними, конца 80-х годов IX в., когда печенеги действительно оттеснили венгров на запад [454].

Итак, согласно Константину Багрянородному, венгры были союзниками хазар в Леведии, где жили три года. Это, вероятнее всего, относится к 30-м годам IX в., когда хазарам было необходимо, чтобы в степях между Доном и Днепром кочевали их верные союзники - венгры, которые к тому же были родственны хазарам. В это же время на Среднем Дону с помощью византийцев ставится крепость Саркел, направленная против угрозы с запада. Можно предположить, что построение Саркела оказалось недостаточным и хазары продвинули союзное им объединение Леведия в днепровско-донское междуречье. В это самое время хакан русов направляет посольство в Византию, а пока оно туда добиралось, венгры заняли Ателькюзу и преградили посольству обратный путь.

Возникает ряд вопросов, на которые необходимо дать ответ. Прежде всего, зачем русам нужно было искать контакты с византийцами, которые только что помогали хазарам строить крепость против тех же русов [455]? Ответить просто, если вспомнить, что политика Византии в Восточной Европе традиционно сводилась к разжиганию вражды между тамошними племенами и народами и постоянных союзников империя не искала. Трактат Константина Багрянородного это прекрасно подтверждает.

Второй вопрос гораздо сложнее, хотя, думается, на деле он в основном запутан "патриотической школой" советской (а еще раньше в дореволюционной русской и украинской) историографии. Речь идет о том, кто такой хакан русов Бертинских анналов и сами эти русы IX в. Вопрос этот, конечно, требует специального рассмотрения, и в данном случае я могу высказать лишь некоторые общие соображения. Литературы здесь море, но чаще всего ссылаются на известную работу А. Н. Насонова [456]. Труд этот действительно классический в части, относящейся к XI-XII вв. Для более же раннего времени летописный материал без его соответствующей обработки никаких оснований для утверждения о том, что первоначально Русь, Русская земля - область Среднего Поднепровья с Киевом, не дает. Наоборот, сохранившиеся древнейшие летописные тексты, если их не трактовать в определенном вкусе, ясно говорят, что первоначально русь-скандинавы [457].

Термины "Русь" и "Россия", как это ни парадоксально на первый взгляд, имеют разное происхождение [458], и корень "рос", бытовавший на юге нашей страны с древнейших времен, с термином "Русь" не связан. Ранние (IX-Х вв.) западные и византийские источники так или иначе говорят в пользу северного происхождения слова "Русь", подтверждаемого и лингвистикой [459]. Это, например, свидетельство Бертинских анналов, где послы хакана русов оказались шведами, и все иные объяснения ведут только к искажению прямого смысла источника. В пользу скандинавского происхождения слова "Русь" ясно говорят русские названия порогов Днепра у Константина Багрянородного [460], так что и здесь "критики" этого ясного факта могут лишь путаться в филологических дебрях [461].

Наконец, и ранние восточные известия о хакане русов свидетельствуют о том же [462]

[462]

Вернемся к событиям 30-х годов IX в. В то время, когда послы хакана русов добирались до Константинополя, венгры, вероятно по указанию хазар, продвинулись на запад, заняли Ателькюзу и отрезали русскому посольству обратный путь. В свое время я, анализируя восточные источники, предположил, что Русский каганат первоначально возник в северной части восточнославянского мира [463]. Но затем его влияние могло распространиться и на Среднее Поднепровье. Возможно, с этим связано довольно неясное упоминание русов (ruzzi) у Баварского географа [464].

Иначе говоря, в IX в. шла борьба за гегемонию. У некоторых восточнославянских "племен", по ПВЛ, были свои князья, другие (северяне, радимичи, вятичи) платили дань хазарам, для которых и контроль над Киевом был важен. На севере уже в конце VIII в. появились скандинавы, закрепившиеся в Старой Ладоге [465]. Оттуда предводители скандинавских дружин внедрялись в земли славян ильменских, кривичей, местных финских племен. ПВЛ как будто датирует появление варягов 859 г. [466] Однако эта летописная статья может толковаться и как признак более раннего появления скандинавов в землях чуди, ильменских славян, мери и кривичей [467]. К тому же под 852 г. летописец говорит о начале Русской земли, связывая это с походом Руси на Царьград. Примечательно, что до 852 г. никаких дат в летописи нет. Но история у славян была, хотя летописец сведений о ней почти не имел и вынужден для начала русской истории ссылаться на "летописание греческое". Бертинские же анналы и ранние арабские источники ясно говорят о существовании в IX в. Русского каганата, независимого от хазар и соперничавшего с последними.

Конечно, и варяги были пришельцами для славян, которые, по летописи, их то призывали, то изгоняли. Но в отличие от хазар, просто захватывавших славянские земли, варяги появлялись не как завоеватели, а скорее как союзники местной знати в борьбе "племен" друг с другом и теми же хазарами. В этом коренное отличие роли скандинавов-варягов от хазар. В борьбе с последними (а хазары из земель радимичей и вятичей угрожали и северным землям славян и финнов) скандинавские дружины и их предводители утверждались в славянских землях. Можно предположить, что их успехи в этом отношении в 30-е годы IX в. привели к тому, что хазары направили на Полянскую землю венгров, занявших Ателькюзу. ПВЛ об этом молчит. Но арабские источники для середины - второй половины IX в. пишут о постоянных набегах венгров на славян [468].

Здесь полезно обратиться к венгерскому Анониму. Источник этот поздний и в древнейших частях основан на преданиях, которыми долго пренебрегали. Между тем в них можно найти рациональное зерно. Начнем с того, что Аноним знает по имени не только родоначальника венгерской королевской династии Арпада, но и его отца Алмуша, известного и из трактата Константина Багрянородного [469]. Этот Алмуш жил, по данным Константина, во второй половине IX в. Согласно же Анониму, Алмуш воевал с русами и осаждал Киев [470]. Разумеется, деталям предания доверять не приходится, но, учитывая вышесказанное, сам факт войны венгров с русами вполне вероятен. Любопытно, что у Анонима союзниками русов выступают куманы, т. е. половцы, - этноним, заменивший (как это часто бывает) [471] предшественников половцев - печенегов. По данным Анонима, венгры победили русов и куманов, но затем ушли в Паннонию. В реальной истории венгры оставили Ателькюзу в числе прочих причин под давлением печенегов [472]. Вполне возможно, что печенеги в 80-е годы IX в. выступали союзниками русов против венгров и их сюзерена - Хазарии [473]. Кстати, ПВЛ ничего не говорит о конфликтах Руси с печенегами в IX в. и лишь под 915 г., т. е. после смерти Олега, пишет о первом нашествии этих кочевников на Русь [474].

В то же время ПВЛ совершенно четко определяет два главных момента восточнославянской истории IX в.: во-первых, борьбу за освобождение от власти хазар и, во-вторых, активную роль в этой борьбе соперничавших друг с другом предводителей варяжских дружин, которые использовали ее в своих интересах.

Наша "патриотическая" историография не допускает и мысли о том, что это было так, и потому всячески стремится "поправить" древнего летописца. Между тем в истории многих стран Европы мы знаем именно такую или сходную ситуацию (Аспарух в Болгарии, Вильгельм Завоеватель в Англии, норманны в Сицилии и т. д.). Такая же ситуация могла сложиться на Руси, где пришлые предводители дружин сумели использовать выгодную ситуацию (вражду знати отдельных "племен", хазарскую угрозу и т. д.) для захвата власти в конечном счете не только в своих интересах, но и для пользы самих восточных славян и их знати.

Все это очень добросовестно показал автор ПВЛ. Под 859 г. он отмечает, что варяги "из заморья" брали дань с чуди, славян (ильменских), мери и "со всех кривичей", а хазары - с полян, северян и вятичей. Обращает на себя внимание, что не указаны формы варяжской дани. Зато о хазарской пишется конкретно - по "беле и веверице от дыма" [475], т. е. по шелягу (серебряному дирхему) и белке со двора. Через три года северные славяне и финские племена изгнали варягов, перестав платить им дань, но затем между ними началась усобица, и тогда они призвали варявов, русь. На сей раз пришли три варяжских предводителя и обосновались: Рюрик в Новгороде (т. е. у ильменских славян), Синеус на Белоозере (т. е. в землях веси, мери и части кривичей), Трувор в Изборске (т. е. у западных кривичей). После смерти Синеуса и Трувора их владения подчинились Рюрику, но два боярина последнего - Аскольд и Дир [476], со своим родом "испросистися ко Царюгороду", спустились по Днепру к Киеву, который платил дань хазарам, освободили его от этой дани и обосновались там. Основной текст ПВЛ отмечает затем поход Аскольда и Дира на Византию, описанный и византийским патриархом Фотием. Интересно указание летописи на то, что у Аскольда и Дира собралось много варягов, очевидно ушедших от Рюрика по разным причинам.

В Новгородской же летописи упомянуты войны Аскольда и Дира с древлянами и уличами [477]. Если вспомнить, что древляне прежде "обижали" полян, а уличи в эту пору должны были находиться в зависимости от венгров, т. е. и от хазар [478], то события эти легко объясняются теми же притязаниями каганата на Полянскую землю. Еще более любопытны сведения поздних летописей об избиении Аскольдом и Диром печенегов после их похода на Византию и гибели сына Аскольда в войне с болгарами [479]. Печенегов в ту пору в Поднепровье не было, и, скорее всего, под ними подразумеваются хазары и венгры. Болгары же - это явно те самые черные булгары, что обитали и в низовьях Днепра, и к востоку от него по Дону и его притокам. А они в то время зависели от хазар.

Эти факты дают ключ к выяснению сложного процесса объединения восточных славян, прежде всего вдоль пути "из варяг в греки", в раннее Древнерусское государство, для которого на первом этапе его существования главным был не византийский, а хазарский вопрос. Пока север (Внешняя Русь первой половины Х в.) и юг (земли полян, северян, древлян) не были объединены, борьба с хазарами большого успеха не приносила. И лишь когда северный князь Олег, по ПВЛ в 882 г., объединил Киев и Новгород, положение изменилось.

И здесь надо опять-таки обратить внимание на ситуацию в самой Восточной Европе. В 884 и 885 гг. Олег, согласно ПВЛ, освободил от хазарской дани северян и радимичей [480], однако о войне его с хазарами летопись не упоминает [481]. Как же случилось, что хазары позволили отнять у них две важные восточнославянские области? Ответ можно найти в хазарско-печенежско-венгерских отношениях 80-х годов IX в.

Согласно источникам, печенеги в IX в. были врагами хазар, венгров и союзников Хазарии - узов (огузов), нападавших на печенегов с востока. Константин Багрянородный связывает и перекочевку венгров в Леведию с поражением их в войне с печенегами [482]. В 80-х годах началось новое движение печенегов на запад, в результате чего в 889 г. [483] венгры оставили и Ателькюзу, откочевав в Паннонию. Враги хазар - печенеги в этих условиях должны были стать естественными союзниками Олега. И действительно, ПВЛ хотя и не упоминает о такой их роли, но ничего не пишет и о враждебных отношениях с первым правителем Древнерусского государства [484], который, согласно летописи, уже в 882-885 гг. объединил вокруг Киева земли полян, древлян, северян, радимичей, восточных кривичей, славян новгородских и некоторых угро-финских племен. Ранее можно говорить только об отдельных восточнославянских княжествах (Новгородском, Киевском, Полоцком и др.).

Уход венгров за Карпаты [485] и занятие печенегами степей между Доном и Дунаем означали второй после поражения в войне с Мерваном удар по Хазарскому государству. В ходе событий IX в. возникла и новая доминирующая в Восточной Европе сила - Древнерусское государство.

Примечания

[424] ПСРЛ, Т. 1. С. 13; Т. 2. С. 10.

[425] Там же, Т. I. С. 16-17; Т. 2, С. 12; Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. С. 105 (в вошедшем сюда тексте ПВЛ пространные описания пороков древлян, радимичей, вятичей и северян опущены).

[426] ПСРЛ. Т. 1. С. 21; Т. 2. С. 8.

[427] Очерки истории СССР, III-IX вв. М., 1958. С. 829; Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1982. С. 94.

[428] Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества. С. 105-106.

[429] Авестийская форма этого слова "кави" (Фрай Р. Наследие Ирана. М., 1972. С. 59-60). Одна из эпических династий Ирана называлась Каяниды или Кейаниды. Ей посвящен один из циклов "Шахнаме" Фирдоуси. О ней см.: Christensen A. Les Kayanides, Kobenhavn, 1932.

[430] Князья упомянуты лишь для этих "племен". Нет князей у северян, радимичей, вятичей, смоленских кривичей, волынян, белых хорватов и т. д. Северяне, радимичи и вятичи находились под властью хазар, юго-западные "племена", очевидно, зависели от Великой Моравии. а затем Чехии и Польши.

[431] Рыбаков Б. А. Поляне и северяне // Сов. этнография. 1947. Т. 6/7. С. 95-105.

[432] Седов В. В. Указ. соч, С. 106 - 113,

[433] Другой вариант этой борьбы - переход к земледелию кочевников - никогда не удавался до конца из-за прихода новых степняков.

[434] Constantine Porphyrogenitus. Op. cit. Vol. 1. P. 182-185.

[435] Ibid. Vol. 2. P. 154-155.

[436] Грушевский М. С. Указ. соч. Т. 1. С. 233.

[437] Шушарин В. П. Русско-венгерские отношения в IX в. // Международные связи России до XVII в. М., 1961.

[438] ПСРЛ. Т. 1. С. 25. Возможно, это последнее пребывание венгров у Киева перед их уходом из Ателькюзы. Но Угорская гора существовала и раньше, она упоминается в рассказе об убиении Аскольда и Дира.

[439] Annales Bertiniani. Hannover, 1883. P. 19-20.

[440] Constantine Porphyrogenitus. Op. cit. Vol. 1. P. 182-185.

[441] Ibid. Vol. 2. P. 154.

[442] Ibid.

[443] Артамонов М. И. Указ. соч. С. 299-300.

[444] Constantine Porphyrogenitus. Op. at. Vol. 1. P. 170-171.

[445] Ibid. Vol. 2. P. 147.

[446] Любопытно использование Константином Багрянородным этого славянского слова.

[447] Constantine Porphyrogenitus. Op. cit. Vol. 1. P. 170.

[448] Ibid. P. 171.

[449] Ibid. Vol. 2. P. 147.

[450] Ibid. Vol. t. P. 170-171.

[451] Ibid. Vol. 2. P. 148.

[452] Ibid.

[453] Ibid. Vol. 1. P. 172.

[454] По данным Регинона, в 889 г.

[455] Артамонов М. И. Указ. соч. С. 299-306.

[456] Насонов А. Н. "Русская земля" и образование территорий Древнерусского государства. М., 1951.

[457] Для этого лишь надо воспринимать летописные тексты, как они есть, а не "реставрировать" их.

[458] Сюзюмов М. К. вопросу о происхождении слова "Рос", "Россия"//Вести. древней истории. 1940. No 2. С. 121-123. .

[459] Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1988. Т. 3. С. 522-523.

[460] Constantine Porphyrogenitus. Op. cit. Vol. 1. P. 56-62.

[461] Брайчевский М. SO. Русские названия порогов у Константина Багрянородного//Земли Южной Руси в IX-XI вв. Киев, 1985, С. 19-30.

 +462 Новосельцев А. П. и др. Указ. соч. С. 372-419; Новосельцев А. П. "Худуд ал-алам" как источник о странах и народах Восточной Европы//История СССР. 1986. No 5.

[463] Новосельцев А. П. и др. Указ. соч. С. 402-407.

[464] Novy R. Anfange des Bomischen Staates. Praha, 1969. Teil 1. S. 151.

[465] Славяне и скандинавы. М., 1986. С. 39-40; Лебедев Г. С: Эпоха викингов в Северной Европе. Л.. 1985. С. 203-214.

[466] ПСРЛ. Т. I. С. 19; Т. 2. С. 13.

[467] Здесь интересен вариант в Новгородской летописи (Новгородская первая летопись... С. 106). где по смыслу статьи время появления варягов отодвигается ко временам Кия с братьями. Это доказывает легендарность рассказов о Кие и ранних варягах. Летописец знал эти сказания, но датировать не мог.

[468] Ибн Русте. Указ. соч. С, 142-143; Бартольд В. В. Указ. соч. Т. 8. С. 59.

[469] Constantine Porphyrogenitus. Op. cit. Vol. 1. P. 172; Vol. 2. P. 148.

[470] Scriptores Rerum Hungaricorum. Budapest, 1937. Vol. 1. P. 44.

[471] Ср. замену половцев татарами в русских былинах.

[472] Chronicum Reginomus. В., I960. S. 132.

[473] Подчиненное положение венгров в отношении хазар обрисовано Константином Багрянородным.

[474] ПСРЛ. Т. 1. С. 42; Т. 2. С. 32.

[475] Там же. Т. 1. С. 19; Т. 2. С. 14.

[476] Там же. Т. 1. С. 20-21; Т. 2. С. 15.

[477] Новгородская первая летопись... С. 106.

[478] Уличи обитали по Днестру.

[479] ПСРЛ. М., 1965. Т. 9/10. С. 9.

[480] ПСРЛ. Т. 1. С. 24; Т. 2. С. 17.

[481] По летописи, Олег победил северян, т. е., очевидно, встретил сопротивление части местной знати, поскольку о столкновении с хазарами, которым платили дань северяне, летопись не упоминает.

[482] Constantine Porphyrogenitus. Op. cit. Vol. 1. P. 172,

[483] Эта дата и другие сведения у Регинона ("вышел из скифских болот, где течет Танаис, народ венгров, изгнанный из своего местожительства соседними народами, называемыми pecinati").

[484] С этими событиями надо связать указание Ибн Хаукаля (Указ. соч. Т. 1. С. 15), когда он пишет: "И вот отделилось племя из турок от страны своей, и поселились они между Хазарией и Румом, называют же их печенеги, и не было места нм на земле в прежние времена, и из-за этого двинулись они и завоевали эту землю, и они сила русов и их союзники".

[485] Венгры, однако, сохранили связи с хазарами (Коковцов П. К. Указ. соч. С. 65). О вепгерско-хазарских отношениях см.: Golden P. Op. cit. Vol. I. P. 18-19; Vernadsky G, Ancient Russia. New Haven, 1952; Bartha A. Hungarian Society in the 9th and 10th Centuries. Budapest, 1975.